Свет-Аэлин добавила: - Даже если это будет ребенок... Наверняка это будет чудовищно избалованный ребенок... В задании было сказано, что мы должны будем сопровождать ее, его или кого бы там ни было, по такой гористой местности. В связи с чем у меня появилось два вопроса, - Аэлин сделала паузу. - Первый - зачем было двигаться пешком, если можно добраться гораздо удобнее и безопаснее? И - второй. Он волнует меня больше на данный момент. Почему высокая особа наняла целый отряд наемников, не желая пользоваться своей стражей? Такое чувство, что там, в течении двадцати четырех часов мы только и будем что убивать врагов. Неприятно. Свет-Аэлин не то, чтобы боялась - она нервничала.
- А ты сама посуди, милочка,- Вотана тепло улыбнулась,- Высокородная особа вместо стражников на охрану себе вдруг берет опытных... и не совсем опытных наемников. Зачем? Вроде бы глупость и обычная высокородная спесь. А если приглядеться, мы получаем интересный ход: вместо принятых путешествий на кораблях, в заоблачных высотах, наш "наниматель" решает пуститься в пеший поход, зачем?- Немного поднаторевшая в интригах при храме матери, Вотана вошла в раж, пытаясь разгадать суть плана особы королевской крови.- Либо он чего-то боится в небе, либо ему что-то надо на земле.
Эттон устало зевнул и откинулся на спинку стула. Он закинул руки за голову и полузакрыл глаза, ноги под стулом были скрещены в щиколотках. Серьга пару раз качнулась в ухе и снизила колебания до нуля. Вотана и Аэлин завели разговор о коронованной особе, но вкусная, сытная еда и тепло разморили его до такой степени, что голова не работала вообще. Он еще раз зевнул в кулак и устало взглянул на говоривших. - Гадать, конечно, очень любопытно, но бессмысленно, - молодой человек пожал плечами и вновь замолчал. Джим много и впустую болтать не любил и в этот раз решил также не отходить от своих принципов. Пусть дамы языками чешут. В голове стоял сплошной кавардак. «Коронованная особа… и пока четыре наемника. Мило. И чем стража ему/ей не угодила?»
Когда принесли травяной чай, Азалия на секунду отвлеклась от своего рисования. Посмотрев на чашку со смесью радости и облегения, девушка несмело дотронулась до нее рукой, боясь обжечься. Однако чашка была не так горяча, как думала Аза и приятное тепло заставило художницу улыбнуться. Сделав пару глотков неплохого, на ее вкус, чая, она вновь вернулась к почти завершенному рисунку. Пока Свет и Вотана рассуждали о странностях королевских особ, Эдельвайс с довольным видом дорисовала последние штрихи и торжествующе посмотрела на своих спутников. - Смотрите! - радостная, словно ребенок, которому дали много сладких булочек, художница развернула листок так, чтобы остальные могли увидеть то, что на нем нарисовано. Картина поражала своей красотой и точностью, хотя и была нарисована наспех кусочком угля. Это можно было легко сравнить с тем, что видела перед собой Азалия - стол, Джима, Свет, Вотану, сидящих позади них существ... Художница нарисовала лица своих спутников небрежно, но достаточно узнаваемо и профессионально. Мелкие детали - вроде серьги Джима - тоже можно было заметить. Цепкий взгляд Эдельвайс не пропустил, как она надеялась, ни одной детали. С волнением на лице, девушка ждала, что ей скажут в ответ на ее картинку.
Свет-Аэлин улыбнулась. На рисунке Джим обнимал ее за плечи. Она вдруг почти физически снова ощутила тепло от его ладони, и в ее глазах заплясали теплые огоньки. - Здорово, - ласково взглянула на Азалию Свет-Аэлин. - Я так не умею, а ты умеешь. Чудесный рисунок. Она взглянула на Джима - только бы он догадался, что ей так хочется, чтобы он ее обнял, чтобы разрешил положить голову себе на плечо... Это очень явно отражалось в ее глазах. Волшебница стала немного нерешительной, что, в принципе, всегда отличало ее от тех распутных колдуний, которых она встречала на Пути. Они могли позволить себе фамильярничать и своевольничать в присутствии мужчин, а вот Аэлин не могла. Она была не робкого десятка, но все же не могла просто так, за здорово живешь, пристать к малознакомому мужчине. Заметим, воину! У него наверняка дома остались невеста, а то и жена, еще и ребенок, должно быть, маленький... Семья, в общем. "Хотя", рассудила Свет-Аэлин, "Седых волос не наблюдается. Он еще очень молод для того, чтобы завести ребенка. Так не бывает. Да и кольца на пальце нету... Вдруг у него есть любимая? На сердце ведь шрамов не видно..." Свет-Аэлин поспешно отвела взгляд, боясь, что Джим сможет прочесть в ее глазах эти сумбурные мысли, и легкий румянец заалел на ее бледных щеках. Вотана рассуждала правильно и заинтересованно. Аэлин задумалась: - Но что же может заинтересовать "нашу" высокую особу в подобном муравейнике, или, если уж на то пошло, под полутораметровой коркой льда? Вотана, неужели здесь может быть что-то такое, что может заинтересовать подобных персон?
Художница она и есть художница: восторженное лицо, горящие глаза, жадно пожирающие каждое изменение на лицах критиков, увидевших ее рисунок. Эттон внимательнее пригляделся к угольным линиям. Насколько же искусно все было прорисовано! - Потрясающе, - Мстивой кивнул и одарил Азалию сияющей улыбкой. Тут он поймал на себе взгляд Аэлин. Странно, но этот взгляд его весьма озадачил. А ее что-то тревожило, казалось, что эльфийка пребывала на пути решения какой-то проблемы, мучившей ее мысли… Что именно выражали ее синие глаза? О чем она думала? «Ох уж мне эти взгляды! Почему они не могут просто все объяснить без этих вот?! Это что так сложно просто сказать, что ее тревожит. Почему бы вместо того, чтобы задавать безмолвные вопросы, не задать их вслух? Я не маг и даже не гений, взглядов читать не умею!» Но одно он понял точно, и его рука легла девушке на плечо.
Аэлин почувствовала, что Джим вновь ее обнял, и она поближе придвинулась к нему, наклонившись всем телом. Ее взгляд блуждал где-то в заоблачных далях, казалось, еще немного, и она увидит сокровенный смысл бытия. Взгляд, устремленный в никуда. Это обьятие зжгло на ее губах улыбку, а на щеках вновь проступил румянец. Она положила голову Джиму на плечо, очень аккуратно и невесом, и ее волосы были похожи на блестящий шелк. Она ласково взглянула на Джима, стараясь передать ему во взгляде ту сипатию, которую она к нему испытывала, и, поймав его взгляд, спешно вновь уставилась на его коленку. Потом ее лучистые глаза остановились на Вотане. "Она вот-вот что-то скажет", подумала Свет-Аэлин, и перевела взгляд на Азу. Ее черты требовали запечетления в угле, и у Аэлин просыпалось желание рисовать - только от одного вида этой художницы. И она вновь обежала взглядом Джима... "Красивый", пронеслось в ее голове. "Интересно, как он умеет целовать женщин? Сколько у него их было? Скольких он любил?". Как она не старалась, она не смогла выкинуть эти вопросы из головы, думая по возможности выведать ответы.
Город шумный, город людный и неприветливый – не самое подходящее место для одинокой маленькой девочки. Тем не менее дорога привела Святу именно сюда, потом поводила по запутанным городским улицам и вытолкнула на порог шумной таверны. Пахло чем-то съестным. Свята сглотнула слюну и смело шагнула внутрь. Подойдя к одиноко сидевшему за столом прилично одетому мужчине, девочка решительно потянула его за рукав: - Дяденька, дайте пожалуйста хлебушка. «Дяденька» даже сидя смотрел на Святу сверху вниз и лишь презрительно скривил губы в ответ на просьбу малявки. - Брысь отсюда, попрошайка! - Ну вам же всё равно целой краюхи одному не скушать. Вам что, жалко что ли? – серьёзно, с укоризной в голосе вопросила Свята. От подобной наглости посетитель на пол минуты потерял дар речи и лишь продолжал сверлить девчонку взглядом. Восприняв молчание, как разрешение действовать самой, Свята протянула руку к куску хлеба, обильно смазанного маслом, и тут же по этой самой руке получила. Вскрикнув от неожиданности, девчонка одёрнула ладонь, прижала её к груди и непонимающе уставилась на «дяденьку». - Ах ты паршивка, со стола воровать?! – взбеленился он. – Эй, вышвырните кто-нибудь эту мелкую негодяйку отсюда! Подпиравший было со скучающим видом стенку вышибала оглянулся на зов, вздохнул и решительно направился в сторону Святы.
Рядом с ней было как-то спокойно, но все же… Кто знает, кто ждал ее там, дома, кто обнимал ее за хрупкие плечики… Эттон моргнул. И сколько ей лет? Глупо было гадать, а спрашивать он не хотел. Да и зачем? Он поймал ее взгляд, в котором читалась… симпатия? Это обстоятельство ошарашило молодого человека. «Хотя чему я удивляюсь», - рассудил он мгновение спустя. Такая хрупкая на вид, такая… Джим досадливо моргнул: «Мысли у воина должны быть трезвыми, а не забитыми всякой романтикой». Подумал и чуть не расхохотался. Тут в таверну каким-то ей одной известным ветром занесло девчушку, которая тут же пристала к одному из посетителей. «Дяденька», к сожалению, владел лишь зачатками хорошего воспитания и гуманизма, и именно поэтому деваха потерпела фиаско. Но не такое уж это было фиаско, поскольку уже через мгновение она держала в руках добрый ломоть краюхи хлеба. «Дяденьке» явно стало жалко стыриного хлеба, так и еще вышибала, блюститель порядка в трактире, решил все-таки вернуться к своим прямым обязанностям. Мстивой пока спокойно наблюдал за разворотом событий, но рука на плече Аэлин вздрогнула. А мускулы напряглись. Еще секунда – и он уже стоял на ногах. Ребенок есть ребенок и ни к чему с ней обращаться, как с человеком, который добровольно убил свою жизнь, пойдя побираться… Джима вновь занесло на размышления, но он вовремя одернул себя и направился в сторону девчушки, посетителя, подгребавшего к ним громилы и постепенно собиравшейся толпе.
Азалия улыбнулась сначала Свет, а потом Джиму. Осталось только подождать реакции Вотаны. От нее Аза ожидала более жесткой критики, и внутренне побаивалась того, что она скажет.. Но тем не менее, девушке было любопытно, а любопытство - это страшная вещь, которая заставляет людей бросаться в огонь ради того, чтобы получить ответ на вопрос "А сильно ли жжется огонь?". Как и многие девушки, Азалия тоже была любопытна. Да и как можно художнице быть не любопытной до мнения своих критиков?.. Пока одним глазом девушка следила за Вотаной, другим глазом она косила на девочку, из-за которой в таверне в скором времени могла случится драка. Эдельвайс вздрогнула, когда Джим поднялся, и тревожно посмотрела на местного вышибалу, словно сомневаясь, кто из них победит. "Только бы они не подрались.. Надо все мирно решить, мирно!" - металась в голове девушки отчаянная мысль - "А что, если..?" - Эй, ты! - дрожащим голосом выкрикнула Азалия, тоже поднимаясь из-за стола. Картину она, однако, бережно положила на стол, а не бросила просто так, - Ты, девочка! Иди сюда, - позвала она девчушку уже более уверенным тоном. Щеки начинали уже привычно наливаться румянцем, но сейчас Аза не обратила на это внимания, - Она с нами! Прошу вас, не трогайте ее. Она ничего вам не сделала, ведь верно? Если что, то я могу заплатить вам за хлеб, - обратилась она к возмущенному мужчине, робко улыбнувшись, - Но она с нами. И вы ее не тронете! - уверенно заявила Эдельвайс, ткнув пальцем в вышибалу.
Аэлин поднялась, подошла к девочке, взяла ее на руки, и немного хитро ей подмигнула - мол, подыграй. А потом громко заявила ей: - Дочка, что ты делаешь здесь? Я говорила твоей бабушке, чтобы она не выпускала тебя из дому, а ты... Ладно, придется взять тебя с нами в путешествие. Она погладила пальцем носик девочки, и, взяв у трактирщика хлеба с мясом и чаю, отнесла еду и ребенка за широкий стол, где села и посадила девочку себе на колени. - Как тебя хоть зовут, "дочка"? - шепотом спросила Аэлин и весело хихикнула. - Не бойся, и делай вид, что я твоя мама, ладно? Кушай... От нее веяло теплом, нежностью, а улыбка вновь обнажила обаятельные ямочки на щеках. Свет-Аэлин поудобней устроила девочку на коленях, и махнула рукой Джиму - мол, садись.
NRPG: охренеть, какие все сознательные. Девочка забрела в таверну и сразу все кинулись ее спасать. Да у вас даже задание еще не началось, а вы уже нарываетесь. И потом, обыгрываете себя и свои действия, а про остальных забываете, или думаете тот "дяденька" так просто и успокоился, вышибала и слова не сказал, а у трактирщика на столе уже приготовлено мясо с хлебом, только и ждет дожидается... Народ, давайте будем последовательны и с NPC-шными персонажами, или не избежать нам накладок в постах. Да и не все же вы из разных стран,Ю должны знать общие события. Думайте и придумывайте, сочиняйте истории, подхватывайте за другими и ведите беседы! На мою помощь всегда можно расчитывать.
RPG: "Дяденьку" передернула от такого приступа нежности, едва не захлестнувшего всю таверну. Странно, что никто не обрыдался, глядя на сцену воссоиденения дочери и матери. В пору было пустить слезу и припасть губами к маленьким ножкам девочки, моля о прощении. Но вместо этого, мужчина гневно посмотрел на вышибалу, осоловело оглядывающегося вокруг. Вышибыла явно не обладал выдающимися интеллектуальнми способностями, но понять, что его помощь здесь больше не потребуется, он коротко кивнул "дяденьке" в ответ на взгляд и отошел на свое место. Но похоже мужчину такой расклад явно не устраивал. Он обернулся к хозяину таверны, кривившему губы за стойкой и произнес громко, нарочито растягивая слова: - Что-то у тебя, Зейнар, слишком много всякой шва... грязи развелось в таверне,- он покосился в сторону наемников.- Или ты растерял всех уборщиц? Так я тебе помогу, у меня есть на ипримете пара человек, которые с удовольствием тебе помогут. Трактирщик секунду глядел на мужчину исподлобья, но после широко улыбнулся, развел руки, как будто желая охватить всю таверну и произнес веселым голосом: - Ну что поделаешь, Айралис? Времена нынче не лучшие, старому Зейнару сложно уследить за всем, он знает это. И поэтому он не навязывает свое заведение тем, кому оно не нравится. - Смотри, Зейнар, ты и в самом деле стар и на твоем месте...- Окончание фразы потонуло в страшном вое ветра, донесшемся с улицы. Однако по исказившемуся лицу трактирщика стало понятно, что он прекрасно все расслышал. Мужчина резко повернулся на каблуках и стремительно вышел из таверны. Зейнар кивнул музыкантам и таверну вновь заполнили веселые звуки лютни и дудуки. Посетители, сначала осторожно и вполголоса переговаривающиеся между собой, вновь вошли во вкус и теперь вся таверна, как и несколько минут назад, галдела и разрывалась от веселого смеха и шипения пива. - Впредь будьте осмотрительнее, дети, вы не знаете кто этот человек и какие неприятности он может вам принести,- тихо проговорил Зейнар, протирая стол наемников, и пристально взглянул на Вотану.- Хотя тебе это должно быть известно, Мстивой...
«Не успел глазом моргнуть, а они тут уж и ситуацию разрулили. Бойкие девчонки, да кабы… ну да не важно». Джим опустился обратно на стул, едва заметно усмехаясь. И если Мстивоя такой расклад устраивал, то «дяденька» явно не разделял его оптимистической настроенности. Нарочито громкий голос достиг не только ушей трактирщика, но даже тех из посетителей, которые сидели достаточно далеко от говорившего. Эттон нахмурился, но лишь еще больше прислушался к словам некоего Айралиса. «Скользкий тип… откуда он мне знаком?» И лишь тот ушел, наемники тут же получили недвусмысленное предупреждение от трактирщика. "Ах ты черт! Ох у нас и неприятности..." - Пролитого рома уже не вернешь обратно в бутылку, Зейнар, - мотнул головой Джим. - Раз уж нарвались на неприятности, так это уж... - воин пожал плечами. - Если бы не... поспешные действия дам, - он с долей осуждения взглянул на тех, кому предназначались сии слова, - может быть события развились совсем по-другому. Ну да ладно. Джим поковырялся вилкой в тарелке и отставил ту в сторону. - Да, сударыни, ох мы и влипли, - Эттон потсавил локти на поверхность стола и сомкнул кисти рук перед глазами.
Свята стояла, зажмурив глаза и втянув голову в плечи в ожидании, когда же твёрдая рука вышибалы очутится на её плече дабы выкинуть вон из таверны, но руки всё не было и не было… Но совершенно для Святы неожиданно у неё появились защитники, и как оказалось не мало. Мужчина, вставший из-за стола и направившийся к ним, женщина, вставшая следом… «Ты, девочка! Иди сюда. Она с нами». Свята не решалась даже вздохнуть, не то что сдвинуться с места. Ещё одна женщина, чей голос заставил Святу вздрогнуть, но вовсе не от испуга. - Мама? – девочка непонимающе смотрела на незнакомых людей, вставших на её защиту. Или сделавших вид. – Ты не ма… Девочка уже хотела обличить незнакомку во лжи, когда та попросила назваться. Малышка с облегчением поняла, что тётя всего лишь обозналась, а значит винить её ни в чём нельзя. - Святой меня зовут, - кротко ответила девочка и взяла кусок хлеба, на сей раз так осторожно, словно боялась снова получить по рукам. – Простите меня, пожалуйста.
Азалия, внутренне горядсь собой, вновь села за стол. Лицо ее все еще было раскрасневшимся, но больше отчаянное волнение девушки ничем не выдавалось. Разве что ей самой казалось, что стук ее сердца слышно едва ли не на всю таверну, - а то и на всю площадь за окном. Эдельвайс хотела было выпить чая, но слишком резко махнула рукой - чашка опрокинулась, а все ее содержимое вылилось на стол и неудачно подвернувшуюся картину. Аза тяжко вздохнула, виновато оглядываясь по сторонам. Извиняться ей было не перед кем, поэтому Азалия подавила в себе "извиняющийся" порыв, лишь только чашку вернула в вертикальное положение. - И вот так всегда.. - пробормотала девушка, доставая из лужи чая остатки картины. Уголь, естественно, размазался и теперь уже походил на кляксу, небрежно поставленную каким-то ребенком. Аза вздохнула еще раз и, окинув таверну извиняющимся взглядом, виновато улыбнулась. Трактирщик, подошедший к столу и начавший протирать его был как нельзя кстати. Только его слова были отнюдь не оптимистичны. "Интересно, кто этот скандалист? Местный или странник?" - промелькнула мысль в голове девушки, когда мужчина произнес свою поучающую мини-лекцию.
Единственная, кто не двинулся в этой суматохе была строгая Вотана. Воспитанная в лучших традициях гномьей культуры, она знала, что вмешиваться в мужской разговор - дело дурное, а подчас и вовсе губительное. Как бы то ни было, она была рада, что ребенок был спасен, однако ж со слов трактирщика - не той ценой. Проводив Зейнара взглядом, гномесса обернулась к Джиму и склонившись над столом жестом попросила всех сделать то же самое. - Наколько я поняла... Мстивой, ты знаешь этого выскочку?- она кивнула головой в сторону дверей.- РАсскажи нам о нем и что за опасности подсетергают нас.. теперь...- вотана покосилась на девушек, в самом деле так опрометчиво бросившихся защищать ребенка. Похвально, но глупо. На задании такого не простят. Но смерив взглядом девчушку, Вотана растаяла сердцем и закончила уже с улыбкой.- Хотя с другой стороны сейчас было бы уместней узнать кто эта девочка и откуда. Ну, откуда ты, милая?
Свята тихонько прожевала кусок хлеба, прежде чем ответить, и заодно собралась с мыслями. - Я сначала по дороге шла, потом по улице, потом сюда пришла, - ответила девочка, глядя прямо в глаза гномессе. Взгляд честный-честный и по-прежнему смущённый. Свята помолчала, посмотрела на хлеб, потом на дверь и повторила: - Простите меня, я виновата в том, что тот дяденька обиделся ещё и на вас. Я, наверное, не так его попросила... В словах девочки звучало искреннее сожаление и раскаянье, похоже, в грубости "выскочки" Свята винила только себя.
Свет-Аэлин погладила девочку по голове. - Ты ни в чем не провинилась, Свята. Ты умница. Просто это был недобрый дяденька. Скажи, у тебя есть мама, папа, или кто-нибудь еще из родственников? Откуда ты пришла? Она обняла ребенка, и что-то в ее прикосновениях говорило - со мною ты в безопасности. От Свет-Аэлин веяло покоем и безмятежностью того, кому некуда спешить. Тут Аэлин пронзила неожиданная догадка: "А вдруг тот выскочка и есть... Нет, только не это! Кто угодно, только не он!" Она шепнула Святе на ушко: - Теперь мы твои новые друзья, не бойся ничего-ничего, пока мы рядом. - и ласково поцеловала Святу в висок. Кто бы знал, как ей мечталось о том, чтобы кто-нибудь также согрел ее своей нежностью, и ласково поцеловал в висок... Никто еще не любил Аэлин, насколько хороша бы она ни казалась. Да, ее желали. Да, ею пользовались. Да, к ней привязывались и с ней дружили, но чтоб любить - такого не было никогда. А самой Свет-Аэлин иногда казалось, что она одна на свете дарит миру и окружающим тепло и свет, а в ответ получает пустоту и муку... Она встрепенулась. Все-таки, вид грустной Свет-Аэлин может навести на мысли о негуманности окружающей вселенной, которая вдруг решила обидеть эту милую девушку.
"Третий раз за день меня называют не именем, а прозвищем..." Джим на мгновение задумался над вопросом Вотаны. - Впервые я с ним столкнулся два года назад, когда только-только попал в эту деревушку, - начал Мстивой шепотом. – И повезло мне тогда ну прямо как утопленнику: так все сложилось, что я нанялся охранять караван не кого иного, а этого самого Айралиса. Он и до сих пор занимается торговлей и проворачивает весьма и весьма сомнительные сделки. Но никто не решается, да и не решиться, вмешаться в его дела, пока над ним стоят такие люди… ну да ладно, обойдемся без их имен, – молодой человек пожал плечами. – Я помни те долгие два месяца мучений. Хоть нам, наемникам, и было заплачено сполна, но этот авантюрист провел нас через такие леса да долы, что в страшном сне не присниться. Не знаю, почему он выбрал дороги, кишмя кишащие преступниками, но, тем не менее… Сделка явно была выгодная, и судя по размеру моей заработной платы – прошла удачно. Удачно то оно удачно, да только ценой жизней пятерых воинов из числа наемников. Эттон вновь замолчал, но спустя мгновение продолжил: - Этот человек держит в своих руках немало нитей власти и стоит ему дернуть за ту, что ведет к высшим чинам правительства… и тем, кто перешел ему дорогу не поздоровиться. Поэтому нам лучше больше с ним не пересекаться. И так уже обратили на себя его внимание, да еще и оставили его с носом. Джим нахмурился, пытаясь оценить и хоть приблизительно предвидеть пакость, которую Айралис может устроить их отряду, но безуспешно. Слишком уж изворотливый ум был у этого торговца. - Думаю, что Айралис скрывает некую другую деятельность за торговлей непомерно дорогими ткаными, безделушками и прочей мутатенью. Хотя, признаться, оружие он продает отменное. Мне посчастливилось в тот раз, когда я еще работал на него, за отдельную… кхм… услугу приобрести пару сюрикенов смешанного типа. Чтобы приобрести их у него в лавке, мне бы пришлось пахать не один год и ничего не есть, а лишь откладывать деньги, а так… так я получил метательные диски по блату. Повезло, – снова молчание. – Так что Айралис весьма и весьма опасная личность. Джим откинулся на спинку стула и вздохнул. Внимание всех переключилось с него на малютку Святу. Вот тот еще феномен: что она сможет сделать на поле битвы? Прятаться, путаться под ногами? Эттон вновь вздохнул.
Выслушав говорящих, Азалия потрясла головой, пытаясь уложить в ней мысли так, чтобы думать было легче. Грустно посмотрев на пустую чашку, девушка перевела взгляд на девочку, которая представилась Святой. Окинув ее лицо пристальным взглядом и подмигнув, художница улыбнулась и обвела взглядом своих спутников. - Меня вот что волнует.. Успеем ли мы уйти из этой деревни вместе с высшей особой, - Аза скорчила забавную рожицу, которая показывала эту самую высшую особу в ее представлении, - ..до того, как Айралис что-либо предпримет против нас? Не думаю, что он так легко все это забудет. Судя по тому, что сказал Джим, это та еще личность... Не хотелось бы мне встретиться с таким в темном переулке - хоть и торговец он, да лицо не то. Много таких по свету ходит, да туману напускают: "я, мол, торговец, а что рожа бандитская - так вы не на рожу смотрите, а на товар". Не нравится мне это, - присуп умных мыслей закончился и Эдельвайс замолчала. Лишь милая улыбка бродила по ее лицу, а глаза блистали тихим восторгом художника, который увидел нечто необыкновенное, но запечатлеть это на холсте еще не успел.
НРПГ: Давайте писать посты по очереди, чтобы и все высказаться успели, и путаницы не было.. Окей?
НРПГ: Аза, сама подумай над своими словами: игра и так стоит, а если ждать своей очереди постоянно, то игра может совсем заглохнуть, пока будем ждать когда появится время отписаться человеку, чья сейчас очередь. Хм, немного путанно изъяснилась, но, тем не менее, так.
РПГ: - Утро вере мудренее, вот что я вам скажу. Не вижу смысла оставаться здесь долее,- вдруг подала голос Вотана, глядя в окно: солнце давным-давно опустилось за горизонт, лавочники на площади перед таверной уже закрылись и заканчивали собираться, бросив попытки втюхнуть товар последним покупателям. Даже не смотря на довольно теплый вечер праздно шатающихся жителей на булыжной мостовой оставалось не более десятка. Город готовился ко сну. - Кажется, мы уже не встретим сегодня кого-либо из нашего отряда - слишком поздно. Думаю, нам всем стоит отдохнуть. Я например проделала длительный путь, чтобы попасть сюда.- Вотана поднялась из-за стола и обернулась к Эттону.- Я так поняла, что ты знаешь Зейнара? Отлино, скажи ему, будь добр, о нашей условной фразе, вдруг кто-то из наших явится ночью. А я пока пойду подыщу нам комнаты на том этаже. Вотана подхватила со скамьи сумку и решительно направилась к лестнице. Вдруг, остановившись, она обернулась к наемникам: - Аза, не помодешь мне? Боюсь не каждый готов воспринимать гномессу всерьез,- Ведерун коротко хихикнула, ведь не раз случалось что ее принимали за ребенка. Странного, но все же ребенка.
Джим без особого энтузиазма посмотрел на Святу. Да и какой тут может быть энтузиазм: в нем уж точно волной не встанут материнские чувства. До этого предпочитавшая сохранять молчание Азалия вдруг разразилась весьма длинной речью. Художница то ли сумела подавить свою… стеснительность что ли, то ли что-то еще, но таки умела выражать свои мысли четко и грамотно. Джим внимательно вслушивался в ее слова, и по окончании речи ограничился кивком, соглашаясь. Предложение Вотаны насчет комнат в трактире Джим принял без особого восторга, да и не сказать, чтобы с отвращением. Парень кивнул, поправил за спиной меч и направился к барной стойке. Зейнар поднял глаза на подошедшего и, признав Мстивого, добродушно улыбнулся. - Ну, как последнее путешествие, мальчик? - Да как всегда, - Джим пожал плечами. - Я ждал именно такого ответа, - трактирщик улыбнулся. – Ну никакой фантазии, хоть бы раз что-либо добавил к своему «как всегда». А то такую секретность сохраняешь. - Ой, Зейнар, не смеши мои ботинки, кто-кто, а ты-то узнаешь все всегда еще до того, как я появляюсь в трактире. Трактирщик улыбнулся, наверное восприняв сказанное воином, как лесть, но Джима это нисколько не волновало, он просто говорил, что думал. Хозяин трактира, все еще довольно улыбаясь, внешне походя на толстого, холеного и откормленного кота, развалившегося на весеннем солнышке, принялся полотенцем перетирать в тыр-пыр-дыр-надцатый раз перетирать и без того уже блестящие стеклянные кружки. - Дырку протрешь, - улыбнулся Джим. - Не зубоскаль. - У меня к тебе… маленькая просьба. - О! – Зейнар сделал большие глаза. – Сам Мстивой обратился ко мне с просьбой, ой держите меня… Ну? Что тебе? - Если кто-то явиться в трактир, ну или там на площадь (твои мальчишки все равно там постоянно ошиваются) и скажет «Оруженосца мне или бокал вина, я охраняю Высшую особу», кликни меня или кого-то из тех леди, что сидели со мной за столом. - Хорошо, - хозяин кивнул и вновь принялся протирать кружки. - И…. Ммм… - Ну? Чего еще-то? - Мы тут у тебя комнаты снимем... - Да на здоровье, - Зейнар кивнул, потом нахмурился, со стуком поставил кружку на полку позади барной стойки и воззрился на Джима. В следующую минуту он налег своей весьма нехилой массой на стойку, наклоняясь к парню. – А если ты кой-чего сделаешь, то вам пребывание в трактире обойдется абсолютно бесплатно. Возьмешься, Мстивой? - Кхм… Смотря что за дельце, - Джим посерьезнел и нахмурился. Не дай Бог сейчас влезть куда не надо. А с Зейнара не убудет подсунуть какую-нибудь грязную пакость… - Можешь тут одного типа прикончить? - Чего-о-о-о? А не пойти бы тебе? - Да ладно тебе, Эттон, - трактирщик громко хохотнул. – Перестал ты юмор понимать. - Твой своеобразный юмор даже старая хромая коза не поймет. - Зубоскаль, зубоскаль, малец, - мужчина шутливо погрозил воину. - Ну что там за дело? - Тут надо кой-чего передать Ториону. Возьмешься? - Этому старому сморчку?! Опять этот безумный химик у тебя что-то выклянчил? - Ну вот так и знал, что веся деревня все будет знать… - огорчился трактирщик, но тут же вновь расцвел: - Ну так что? - Что хоть отнести-то? - Борец. Еле достал эту проклятущую траву! - Хорошо, давай отнесу. Но смотри мне: услуга за услугу. - Мое слово, твое слово. И мы квиты. Эттон подхватил небольшую коробку и поднялся наверх, дабы сообщить о своем временном отсутствии спутницам. Наткнулся он, как и ожидал на Вотану, в нескольких словах объяснил что, куда, зачем и унесся выполнять обещанное. На улице стало еще холоднее, но ветер поутих. Мстивой поплотнее закутался в плащ и быстрым, летящим шагом, слегка прихрамывая на правую ногу, шел по знакомым улицам. Буквально через четверть часа он уже вновь стоял на пороге трактира, немного замерзший, но серо-стальные глаза весело сверкали. Воин подошел к стойке и с размаху припечатал расписку от Ториона ладонью. Зейнар вздрогнул и обернулся, но, увидев источник шума, расслабился. - Быстро ты, - удивился он и забрал расписку. – Старый маразматик, - трактирщик хохотнул, - он все еще выдает посыльным расписки. Ах да… вот моя расписка. - Зачем? Разве твоего слова уже недостаточно? - Да нет… Просто сейчас такие времена пошли… - Ну да, ну да…. Спасибо, Зейнар. - Тебе спасибо, Мстивой. Джим спрятал бумажку во внутренний карман и поднялся наверх, искать, где расположились дамы.
Азалия улыбнулась словам Вотаны, очень плохо представляя себе, кто может попытаться обделить вниманием эту гномессу. Да и на ребенка она не слишком-то похожа.. Но, видимо, у каждого свои проблемы: находятся же на земле люди, считающие что все люди кругом - сплошные дети.. И не важно, что некоторые дети под два метра ростом и лбы у них, словно поле пшеничное. - Помогу, а то куда ж денусь, - улыбнулась девушка, поднимаясь из-за стола. Не забыв положить нужное количество монеток на стол, художница внимательно осмотрела свою сумку и неторопливо двинулась к Вотане.
В попытках подыскать себе подходящие комнаты, Вотана поднялась по лестнице и остановилась, дожидаясь художницу. Джим уже о чем-то спорил с трактирщиком, по крайней мере до гномессы донеслись возгласы Эттона, а потом, через галерею она заметила, как парень выскочил из трактира. Вотана почему-то была уверена в нем и поэтому нисколько за не тревожилась парня.Девушка и гномесса обогнули весьма внушительную галерею, через которую были видны остальные наемники и девчушка.
Шагая по коридорам второго этажа, Вотана молчала, погруженная в свои мысли словно и не замечая ступающую следом художницу. Первые три комнаты были просто отвратительными: там пахло перегаром, а подошвы отлипали от пола с противным чмокающим звуком при каждом шаге. Следующая комната была вполне сносная, но на этой стороне коридора она оставалсь одна, а Вотана про себя уже рассудила, что комнаты стоит брать соседние. Еще не подойдя к следующим двум комнатам, Ведерун вдруг обернулась к девушке: - Аза, ты не думаешь, что мы поступили опрометчиво приютив эту девочку? Я знаю, мы уже говорили об этом но все-таки...- Вотана остановилась и пристально посмотрела на девушку снизу вверх.- Мы не с можем прогнать ее,- проговорила она вполголоса,- ни у кого на это сил не хватит. И, думаю, я сама буду грудью стоять за этого ребенка, но как жде мы поведем ее за собой? Как защитим, в случае опасности?
Эдельвайс еле поспевала следом за гномессой, которая, к слову сказать, хранила молчание. Осмотрев несколько не слишком привлекательных комнат, они заглянули еще в одну, но и тут Вотане что-то не понравилось. Азалия послушно следовала за ней, полагаясь на мудрость гномессы целиком и полностью. За время проживания на чердаку у художницы вырабаталась такая замечательная особенность: ей было практически все равно, в каком помещении ей придется спать. В конце концов, она же не условия сюда проверять пришла, а всего лишь провести какое-то время в, фактически, бессознательном состоянии спящего человека. Забредя куда-то вглубь своих размышлений, девушка вздрогнула, когда Вотана вдруг заговорила. Встряхнув головой, Азалия остановилась рядом с гномессой и задумалась над ее словами. - Может быть мы поступаем неправильно и рискуем этой девочкой, беря ее с собой.. Но не оставлять же ее здесь? Кто знает, может тут найдутся еще такие же люди, как и этот торговец.. - протянула Эдельвайс, задумчиво накручивая прядку и без того кудрявых волос на палец, - А как повести.. Да просто. За руку. За ней могу последить я - все равно кругом ни одного большого листа.. В смысле, я ничем больше и помочь-то вам не смогу. До определенного времени, по крайней мере, - художница чуть улыбнулась, - А в случае опасности у нас тут есть три воина. Не думаю, что Свет, или Джим, или ты будете стоять столбом в случае опасности. В самом деле, можно бы и спрятаться. А когда опасность минует - вновь вылезти на свет... - продолжила свои "размышления вслух" Азалия, - В общем, не знаю!.. Тут надо думать всем вместе, - заключила девушка, направляясь к комнате. Продолжать разговор она не хотела, потому что эта тема и правда становилась больной для отряда наемников. И бросать девочку нельзя, и взять с собой - тоже нельзя...
Свет-Аэлин дождалась, пока Свята доест, и, усадив ее на руки, поднялась. Еда и вино, странно хорошее для такого трактира, сделали свое дело - хотя на улице было холодно и вьюжно, Аэлин было тепло, а тело отчаянно требовало сна, ванны и... Э, ну, это не вслух. Она поднялась по лестнице на "жилой" этаж, куда четверть часа назад ушла Вотана, а за нею Азалия. "Все-таки, она милая", решила для себя Аэлин. "Что-то в ней есть". Она погладила Святу по волосам, удивляясь их мягкости, и поцеловала в висок, ласково и почти неощутимо. Вышеупомянутые гномесса и художница стояли посреди коридора, и, видимо, о чем-то говорили. Тонкий слух Свет-Аэлин уловил обрывок фразы Азы: "... Тоже нельзя...". Свет-Аэлин подошла к Вотане и Азалии и спросила: - Ну что, вы присмотрели комнаты? Может, можно уместиться в двух? Я даже, кажется видела такие - вот там, в той стороне коридора - Она указала в конец коридора. - На вид приличные.
Свята чувствовала себя этаким птенчиком, случайно выпавшим из гнезда, напрыгавшимся и напищавшемся на земле, но нашедшем-таки чьё-то чужое гнездо, чтобы на время устроится в нём. Последний раз на руках девочку носил отец, перед тем как она покинула деревню, и почти забытое чувство защищённости и спокойствия приятно наполняло её. Она так бы и сидела, крепко держась за Аэлин. Но девочка прекрасно знала, что всё хорошее может заканчиваться, что она ошибётся и снова будет плохо... Она не хотела ошибаться. - Вы меня оставите себе? - настороженно спросила Свята, когда они приблизились к остальным.
- Если ты захочешь остаться с нами, мы возьмем тебя с собой. - ласково улыбнулась Аэлин. - Хочешь остаться? Свята так крепко держалась за нее, что Аэлин как будто почувствовала себя ее защитой и опорой, и от этого стало так тепло и хорошо, как не было раньше, с Вотаной - она как будто просто лучше подавала себя, и казалось что она знает и умеет гораздо больше, чем молодая эльфийка Свет.
Джим увидел их, стоящих посреди коридора и о чем-то говорящих. - Ну вот и я, - молодой человек улыбнулся. - О чем речь ведете? Взгляд серо-стальных глаз мельком скользнул по Аэлин. Но сейчас ему было не до эльфийки: нога ужасно болела после коротенького похода к Ториону, но этот «походик» стал последней каплей на сегодня. Мстивой очень надеялся, что не распластается прям тут, на давно не видевшем мокрой тряпки полу. Он перенес тяжесть тела на левую ногу и поправил за спиной меч. Брови были слегка сведены к переносице, волосы, растрепанные ветром, стояли торчком, глаза блестели, но все же ничего не выражали.
- Пока ничего,- гномесса мигом смолкла, глянув на молодого человека. Потом, по-хозяйски бесцеремонно, развернула его на свет и осмотрев еще лучше заключила: "Спать, всем спать." Она оглянулась через плечо на Аэлин с ребенком на руках и, решив оставить "допрос" Джима на утро, произнесла: - В том конце, говоришь? Ну, мы там еще не были. Вполне возможно, что там есть хорошие комнаты. И гномесса решительно направилась в другой конец коридора, махнув остальным рукой, чтоб двигались за ней. - Думаю, парочка комнат нам как раз,- Вотана распахнула первую дверь,- подойдет.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
