Отправлено: 01.12.05 19:04. Заголовок: без названия.
девушка стояла на крыше давно заброшенного дома. в свете ярких солнечных лучей казалось, что это вовсе и ангел. или не казалось?...не обращая ни на что внимания, ангел смотрела вдаль, туда, где заканчивалась долина и начинались бескрайние горы с заснеженными вершинами. она всегда мечтала пролететь хоть разок над этими вершинами, почувствовать прикосновение нежной кожи с холодным снегом. ее мечта так и не сбылась. грустно вздохнув, девушка посмотрела вниз и сделала шаг...
История одной бабочки знаете, бабочки такие хрупкие создания. они сами вселяют в себя надежду, летят на тусклый свет первого попавшегося фонаря и сгорают. в детстве мне говорили, что их существование столь непродолжительно потому, что они легкомысленны, доверяются притягательному свечению керосиновых ламп и маленькое тельце не выдерживает, в секунду воспламеняется как факел, оставляя лишь пепел. теперь то я знаю, это неправда. все намного сложнее. и физико-химические процессы тут вовсе не причем. бабочки живут одной своей надеждой. при виде света в кромешной тьме они надеются, сами того не осознавая, что там их ждет новая жизнь. чем-то эти существа похожи на людей... но подлетая ближе, бабочки обжигают свои крылышки, мечта в их маленьком, хрупком сердечке разбивается на тысячи крохотных осколков. смысл жизни утерян. от горечи разбитых надежд они и сгорают. хотя нет, скорее просто осыпаются, как разбитый глиняный горшок. вот так вот. и поверьте, это вовсе не мои глупые домыслы. это рассуждения самой бабочки. не знаю правда, как ее зовут. она предпочла остаться инкогнито, поэтому будем называть ее Виргиньей. мне показалось, что она принадлежит именно к Нимфалиде Виргинской, а может я и ошиблась.
Хранительница Юнона открыла глаза и потянулась. Выскользнув из кровати, посмотрела на лежавшего в ней мужчину, тот продолжал спать. Накинув халат, она прошла в ванную комнату, умыв лицо, посмотрелась в зеркало. Иссиня-черные волосы, абсолютно черные глаза, аккуратный, прямой нос, чуть припухлые губы, длинные остроконечные уши. -Хранительница Тьмы, темная эльфийка. - Бесзвучно прошептала она и горько усмехнулась. Бросив последний взгляд на зеркало эльфийка прошла в кабинет и достала небольшую книжицу в твердом переплете. Раскрыв ее Юна взяла ручку и раскрыв книжку поставила дату в верхнем углу страницы. 26.06. 3003 Сегодня юбилей, вот уже 4000 лет я являюсь Хранительницей Тьмы. Смешно, сейчас, еслиб я могла вернуться в прошлое, яб согласилась на ту дурацкую свадьбу, или даже смерть. Все лучше, чем сидеть сейчас здесь и вспоминать друзей и врагов, которые недожили до этого дня. Все лучше, чем быть вечной…. Я устала быть Хранительницей, устала нести ответственность за сотни и тысячи миров, за сотни и тысячи жизней. Я устала видеть свое отражение, сейчас я непомню, какого цвета были у меня глаза, до Посвящения… Я устала быть вечно молодой, в душе я уже старуха….уже очень давно…. Я устала быть вечной, ненавижу вечность, ненавижу умирать и возрождаться, ненавижу помнить о смертях. Я устала играть в любовь….подумать только, 3713 лет вместе….темный и светлый эльфы, темный и светлый Хранители. Вечные, влюбленные и счастливые. Когда-то мы могли разрушить мир лишь бы спасти друг друга, лишь бы быть вместе…. А сейчас? Любовь ушла, но та клятва держит нас вместе, заставляет искать друг друга…мы будем, вечно вместе, вечно рядом….ВЕЧНО… Я устал от слова "вечность" ….. Услышав звук открываемой двери, эльфийка закрыла дневник и посмотрела на вошедшего. Серебряные волосы и абсолютно белые глаза. -Милый, я тебя разбудила?- Хрипловатый голос с едва заметными виноватыми нотками. Мужчина нежно улыбнулся и покачал головой. -Любимая, в мире Теней неспокойно, требуется наше вмешательство.- Мягкий, бархатистый голос и чуть насмешливое выражение глаз. Для посторонних существ эти глаза, как и глаза эльфийки, были всегда непроницаемы, но эти двое уже давно научились видеть чувства в глазах друг друга. -Сейчас.- Юнона убрала дневник в стол и, встав с кресла, подошла к эльфу и нежно поцеловала в губы. "Как я устала….."
Придумала пять минут назад. Смысла нет-) Так, проба пера, как грится-)
Музыка уходила вверх, ломая хрупкие витражи собора, туда, к облакам. Совсем далеко, где она рассыпалась на тысячи маленьких хрустальных осколков. Падала вниз. Чтобы люди подняли глаза и увидели первый снег, который кружился, издавая слабое звучание колокольчиков. Удивительно, но когда выпадает снег, становится намного светлее. Но никак не теплее. И дети, сидя перед окнами своих комнат, наблюдают, как играет метель. Они ведь знают, что где-то там живет добрый старик, приносящий подарки на Рождество. Взрослые, раскидывая карты по столу и обсуждая последние новости, томно повторяют своим маленьким копиям отойти от окна, дабы не заболеть. Кивание в ответ, и снова взгляд падает в мглу искрящегося снега. Иногда хочется расправить крылья, распахнуть окно. И ветер, надувший шторы как парус, мягко возьмет ребенка за руку, несся его над домами. Фонари города слепят глаза, но вместе с тем чаруют. Сладкая луна протягивает ребенку звезду из сахара. Дитя осторожно берет в ладошки этот неведомый подарок. Он надкусывает его, ощущая, как тает сахар у него на язычке. Так вкусно ему никогда не было. Но сладка не звезда, а сбывшаяся мечта узнать, из чего сделаны звезды. Ветер, соблазнившись небесной карамелью, как вор схватил одну звезду. Хихикнув, сахарок увернулся и вернулся на свое прежнее место. Воришка хотел было снова схватить проказницу, но услышал зевание ребенка. Дитя опустило небесного цвета глаза вниз, смущаясь, потому что мама всегда говорила ему закрывать ротик ладонью. Ветер провел своей прозрачной рукой по мягким волосам человечка, чтобы тот скорее уснул. Осколки хрусталя мелодии упали на одеяло, под которым спал ребенок.
Извините... в анкету всё не влезло... кому интересно - полная версия... ну не совсем. Полная версия - страниц 100... Это начало повести...
Близилась осень. Столетний дуб, одиноко стоящий у высохшего ручья, начинал золотить свои листья в цвет воинской славы, а кафедра Сатиры и Юмора все чаще стала выбираться в окрестности Форпоста. Юные бакалавры и «прелестницы от юмора», как их называл декан кафедры Козопас, все больше времени проводили в кругу хмельных сатиров, посвящая свое время вакханалиям и воздаяниям будущему осеннему урожаю. Теплыми вечерами они собирались вокруг скромного костра, с удовольствием слушали и рассказывали истории о доблести, верности, чести и о людях прославивших эти ценности в веках. Иногда слово брал сам декан - и тогда все веселись от души, но в этот раз вышло по-другому. -Эту легенду, о противостоянии доблестного воина несправедливым богам, нам рассказал один старец, - начал рассказ Козопас, поудобнее устраиваясь на странном валуне - каменном круге темно-красного цвета. - Просто нам как-то боязно признаться, что написали ее мы, -вставила Юська, подбрасывая полено в костер. - Словно искры взметнувшиеся от этого костра, - словно не заметив реплику Юськи, продолжил Козопас, - жизни простых людей. Дыхание богов порождает нас. Их вечный голод гложет изнутри, требуя новые жертвы тому, что в нас; тому, что вокруг; тому, что нас создало. Все мы мечтаем выделиться, вырваться из общего пламени божественного дыхания. Но, вырвавшись, большинство из нас быстро затухают как эти искры, превращаясь в пепел… - Но мы хотим рассказать о доблестном воине, если кто-то не забыл. Ведь так Коззи? – с невинной улыбкой поинтересовалась Юська. -Кхм… Начнем наш рассказ с руки. С отрубленной руки, никак не хотящей признать свою зависимость от остального организма, который она потеряла. Скрюченные пальцы осатанело, ломая ногти, впивались в месиво из земли и мертвой плоти, покрывающей поляну. Рука все больше напоминала огромного червя, вырванного из дерна и спешащего убраться обратно в свое темное гнилое логово. Это была рука того, кого в будущем назовут Покорителем. Другая рука, потерявшая свою пару, обрушила меч на голову врага. Из-под мгновенно смятого легкого шлема брызнула кровь, смешанная с желтоватыми комочками мозгов. Не успел упасть этот противник, как еще один воин захлебнулся боевым кличем – из широко разрубленного горла потек алый ручей. Не успокоившись, меч того, кого в будущем назовут Покорителем, пронзил и тело, с хрустом перебив позвоночник. Драться было уже не с кем. Поляна была покрыта телами – мертвыми и теми, кто еще цеплялся за жизнь с хрипами, стонами и злыми слезами. С помощью зубов и здоровой руки, тот, кого в будущем назовут Покорителем, наложил жгут на обрубок, а затем, пошатываясь и чавкая сапогами по пропитанной кровью, ставшей кровавой жижей земле, прошелся кругом, дорезая раненных, и заодно отыскивая отрубленную кисть левой руки. Последним был маг, непрерывно верещавший, очумевший от болевого шока и безуспешно пытавшийся засунуть в свое брюхо вывалившиеся из него сизые кишки. Тот, кого в будущем назовут Покорителем, уселся на странный валун - каменном круге темно-красного цвета, запрокинул голову вверх и засмеялся. На ветвях одиноко стоящего дуба покачивалось повешенное за ноги тело. Кровь из перерезанного горла застыла бурыми комьями на лице человека когда-то бывшего другом тому, кого в будущем назовут Покорителем. Переевший мертвечины ворон старательно пытался примоститься на табличку с надписью «ТАК НАДО», прибитую к его телу. Телу, что когда-то было человеком, на помощь которому спешил тот, кого в будущем назовут Покорителем. Он смеялся, глядя на небеса. Смеялся так искренне, такой широкой улыбкой, что даже самый рассеянный ангел, сидящий на небесах, мог разглядеть куски плоти противников, застрявшие у него в зубах. И боги покорились ему. Ведь именно для таких битв и был создан этот мир богами. Именно такие жертвы желали они принимать в своих Храмах Которых Нет. Именно такой огонь они желали получить из искры, что вдохнули в каждого из нас...»
Тишину воцарившую над поляной нарушали только цикады прячушиеся в ветвях дуба. Козопас, оглядев примолкших студентов, поворошил угли угасшего костра и разочарованно промолвил: «Пепел… Один лишь пепел...»
Девушка открыла глаза. Яркое солнце заливало зелёную клетку комнаты. Занавески были раскрыты, и уже это вселяло недоверие и тревогу в сердце. На душе её скребли кошки. Даже не кошки, а львы, тигры и барсы. Терзали душу когтями, разрывали, а она обливалась кровью и стонала, скулила, как побитый щенок. -Выключите солнце, жить мешает!- с выражением брезгливости на лице она зашторила окна. Комната погрузилась в приятный полумрак, дававший хоть какой-то отдых вечно напряженным глазам. Девять утра. Для неё это считалось несусветной ранью. Тонкая трель ворвалась в сознание, раздражая до самых кончиков нервных рецепторов. -Слушаю,- недовольно буркнула она в трубку. -Привет, Клер, чем занимаешься?- раздался бодренький голосок с той стороны провода, проникая в мозг до самых извилин. -Вены режу!- сверх всякой меры хриплым голосом сказала она,- Это всё, что ты хотела узнать, Джилл? -Нет. Я хотела спросить, когда ты собираешься выйти в Интернет. -Ни-ког-да,- пробурчала по слогам Клерри, открывая аптечку и доставая упаковку снотворного. -А-а... Ну, тогда я передам Майклу, чтоб он не надеялся увидеть тебя в ближайшее время,- с ехидцей проник в уши голос Джиллиан. -Передавай привет. Ладно, всё, а то трубка в крови вся,- закончила Кларисс и отрубилась. Но прямо в её руках телефон запиликал вновь. -Клер, что такое, я не поняла?- раздражённый голос, более высокого тона, чем предыдущий, завис в воздухе,- Что это случилось, что ты никого видеть не желаешь? -Я лежу в ванне и уже почти утонула, но ради тебя пришлось вынырнуть, Кэролайн,- с недовольством в голосе буркнула Клер. -А, тогда извини,- Кар уже привыкла к мрачному юмору Клариссы и отключилась. Клер высыпала таблетки и налила в стакан сока. Запихнув в рот горсть снотворного, она запила это всё соком и пошла в ванную комнату, по дороге глотая остальные таблетки. Уже в ванной у неё потемнело в глазах, и она упала. Стакан со звоном выпал из быстро леденеющей руки и разбился на несколько осколков. Пустая баночка снотворного покатилась в другую сторону. «Ну вот и всё... Свобода,»- пронеслось в затухающем сознании одно слово, словно падающая звезда на тёмном небе.
На похороны пришли несколько из тех, кого не звали. Это была среднего роста синеглазая девушка с каштановыми волосами с грустными глазами, невысокая девушка постарше и высокий на их фоне русоволосый юноша с зелёными глазами, что так нравились покойной Клер. Все трое были одеты в чёрное и держали в руках по белой розе. Вдруг у Кэролайн зазвонил телефон. -Роберт? Она уже не ответит... Нет, с телефоном у неё всё в порядке. Я? Я на похоронах. Клер умерла. Из трубки послышался приглушённый хрип того, кто её любил...
Она была прекрасна. Солнце искрилось на светлых её волосах и блестело из-под ресниц закрытых глаз. Кожа её была такой неестественно-белой, что она казалась фарфоровой куклой, по ошибке положенной в коробку гроба. Её губы, старательно накрашенные не ею, отдавали фальшиво-алым блеском. Она была одета в белое платье до пят, которое так и не одела на концерт, ради которого оно и покупалось. От неё веяло холодом, но никто этого не чувствовал, их грели слёзы и воспоминания, бьющиеся в сердцах, а у неё больше не было ни того, ни другого. Она больше не могла ни радоваться, ни грустить, не могла она почти ничего. Но теперь она могла ходить по чужим снам. Мёртвая королева снов... Для неё это звучало бы заманчиво. В её ногах лежали цветы. Много цветов, в основном белых, цвета её кожи, с которой так долго и кропотливо смывали запёкшуюся кровь... Но сейчас она была прекрасна, как никогда, и солнце щедро осыпало её золотом своих лучей, гордясь этой красотой. А в другом городе, за сотни километров оттуда, дождь хлестал по окнам его квартиры. Он лежал на полу, раскинув руки. Лицо застыло в выражении немого крика. Единственным живым компонентом этой картины были его слезы, стекавшие по лицу. Но через миг сдавленное рыдание сотрясло живое его тело с мёртвыми мечтами. Он так и не увидел её холодной, недвижной красоты, которой могут блистать только мёртвые. Он не видел её ни разу, но любил, слепо и беззаветно. И он не любовался мёртвой её красотой, но оплакивал их общие погибшие с нею мечты. А небо плакало с ним и радовалось с ней.
Город, десятый этаж, балкон... Ветер трепал его волосы и лёгкая улыбка играла на его губах. Он смотрел вдаль, куда-то за горизонт... Взгляд его выражал какое-то непонятное никому счастье. Он просто сидел, наслаждаясь ветром и высотой, которой всегда раньше боялся. Ноги свешивающиеся в пропасть заставляли некоторых людей снизу смотреть на него странно. За его спиной, из комнаты раздавался смех друзей. Голос одного из них вывел его из блаженого состояния: - Друг мой, хватит там висеть! Там на улице холодно, а ты и так достаточно отмороженн! Парень посмотрел вниз и вздохнул. С лёгкостью перескочив на другую сторону балкона он вошёл в комнату... Скалы, высота 600 метров, обрыв... Его глаза светились ярким пламенем. Он смотрел куда-то вперёд предвкушал свой первый полёт. Не смотря на то, что окружающим казалось, что он никого не слушает, он внимательно слушал инструктора. Он хотел, чтобы всё было идеально. И вот настал момент истины... ... Полёт захватил все его мысли, его душу и не отпускал. Звонкий радостный смех разнёсся над пропастью. Парень весь отдался этому полёту, мир вокруг перестал существовать. Не было друзей, врагов, родных, проблем, не было даже жизни как таковой. Был только он и ветер, свобода. Ему казалось, так будет вечно... Как только его ноги коснулись земли, он снова почуствовал груз проблем связанных с этим миром, чужим миром, который после полёта давил на него особенно сильно.... Самолёт, высота полтора километра... Инструктор с опаской смотрел на парня, стоящего прямо у открытой двери. Его глаза полыхали ярким огнём, на губах играла странная улыбка, и всё лицо выражало такое нетерпение, что инструктору стало страшно. Поэтому он снова в десятый, нет, в сотый раз стал обьяснять инструкции... А парень его не слушал. На земле он уяснил все инструкции сразу, а теперь всё его существо заполняло предвкушение полёта... Правда что-то тревожило его душу, еле ощутимое предчувствие... Подсознательно парень понимал, что оно предвещало не смерть, но освобождение. - ...А теперь самый главный момент. Через десять секунд, ровно через десять секунд после того как ты прыгнешь, парашют раскроется автоматически. Ты всё ещё можешь отказаться, по статистике один из двухсот таких парашютов не раскрываеться, - продолжал вещать инструктор. - Нет... Я готов. - Тогда вперёд... И удачи тебе! И он прыгнул. Свободное падение захлестнуло его волной настолько сильных чувств, что он не мог даже кричать от страха или от радости. Только глаза выражали безграничную радость... И снова земля отпустила его. Ветер, казалось, пронизывал каждую клетку его тела, грозился вырвать душу. И парня это устраивало. Он стал одним целым с ветром... Десять секунд показались ему целой вечностью. Настало время раскрыться парашюту... Но он не раскрылся. Парень не испытал тревоги, он был просто счастлив. Он не следил за временем и знал что всё идёт так, как должно быть. Когда до земли оставалось совсем чуть-чуть, он завис на секунду в воздухе, а потом вдруг резко рванул вверх вместе с ветром. Его звонкий смех, неразличимый в шуме ветра заполнил воздух вокруг. Парень не видел как его тело упало в центр круга для приземлений, оставив у людей внизу лишь воспоминание о нём... А он улетел вместе с ветром далеко, неизвестно куда, чтобы уже никогда не вернуться. И только его звонкий смех, практически неразличимый в шуме ветра, можно было услышать над тем местом...
Вот тоже решил сюда поместить кое-что. Вообщето это фанфик по небезизвестной Lineage 2. Так сказать краткая биография моего персонажа (в цвете). Так что ногами не бить.
Сказание о некроманте Кенском (Kensuke). Много воды утекло с тех пор. Мир Адена снова погружен в хаос войн и разрушений. Однако в этом хаосе и рождаются герои. Об одном из них я вам поведаю. Когда-то давным-давно на острове вдали от материка, в семье бывшего паладина Ксандера и крестьянки Мэй родился мальчик. С самого рождения он был окружен заботой и родительской любовью. Родители дали ему имя Кенский. В один прекрасный день, когда Кенскому исполнилось полтора года, отец семейства решил перевезти всю семью на материк, где (как ему казалось) они смогут задышать полной грудью. Он соорудил небольшую лодку, собрал все необходимое и со своей женой и маленьким Кенским отправился в путь. В пути их застал сильный шторм, но все обошлось, однако из-за него семья сошла на берег гораздо дальше от города, чем предполагалось. Делать было нечего. Собрав вещи, все семейство отправилось пешком до портового города Глудина. Путь их пролегал через лесные чащи и занимал примерно 2-3 дня. Первый день пути прошел спокойно. Найдя хорошее место для ночлега, они заночевали в лесу. На следующий день они снова пустились в путь. Лес, с каждым шагом, казался все темнее и опаснее. Ощущение тревоги не покидало семью ни на секунду…. Солнце начало плавно опускаться за горизонт, одаряя лес прощальными лучами. Вдруг из густой лесой чащи послышалось жуткое рычание. Из дебрей блеснули страшные волчьи глаза. Тут на свет показалась волчья стая. Ксандер хотел защитить семью и, бросив пожитки наземь, выхватил свой фамильный клинок. Волки крадущейся походкой приближались, издавая злобное рычание. Они уже ощущали аромат свежей добычи. Внезапно один из волков бросился на Ксандера, но тот оказался проворнее, и одним взмахом меча распорол брюхо зверю. Волк повалился прямо под ноги Ксандеру, из раны полилась горячая кровь, окрашивая траву темным багрянцем. Стая все же не хотел упускать свою добычу. Звери скоро окружили паладина и разом кинулись в атаку. Ксандер стал отмахиваться от наскоков лютых волков, то те ловко избегали страшных ударов меча. Из-за спины послышался крик Мэй: - Берегись! Сзади! Ксандер на секунду отвлекся на крик, как вдруг один из волков, напрыгнул на него со спины и вцепился клыками в плече. Превозмогая боль, Ксандер поднял меч над головой и прокричал хриплым голосом: - Беги, Мэй! В ту же секунду волки разом кинулись на паладина и сбили его с ног. Лес огласился предсмертным криком Ксандера. Перепуганная Мэй бросилась бежать прочь. Часть стаи бросилась за ней в погоню. Мэй, с маленьким Кенским на руках, бежала через весь лес что есть мочи, ветви вековых деревьев преграждали ей путь. Слыша за спиной рычание, ей не на секунду не хотелось останавливаться и даже обернуться. Неожиданно, Мэй зацепилась ногой за корень, торчащий из земли. Упав на землю, она выронила Кенского из рук, силы вдруг покинули её. Завернутый в пеленки Кенский упал в густые заросли какого-то кустарника и не видел, как волки рвали на части бедную женщину. Неожиданно, откуда-то со стороны послышался грозный боевой клич, и вдалеке замаячила. Волки тут же устремили взгляд в ту сторону. Невысокая, но довольно плотная фигура. Незнакомец стремительно приближался к стае волков. В его руках блеснул огромный топор. Постепенно из темной фигуры вырисовывались черты гнома в ярко красных доспехах. Гном в прыжке, мощнейшим ударом топора плашмя, прибил одного из волков к земле. Из-под топора потекли алые струйки крови. Один волк бросился на гнома. Взмах, и зверь оказался рассеченным надвое. Еще один удар оборвал жизни сразу двух волков. Остатки стаи в страхе разбежались. Гном склонился над телом изувеченной Мэй. Она еще дышала, но её жизнь уже отсчитывала последние минутки. Она посмотрела на гнома благодарственным взглядом, и с усилием прохрипела: - М-мой сын…. Кенский… сын… По… пожалуйста позаботьтесь о нем. Мэй тяжело вздохнула, и в этот момент её веки сомкнулись навсегда. Гном же ничего не мог больше поделать. Но о каком сыне она говорила? Вдруг из кустов послышался детский плач. Гном развел руками ветви кустарника и увидел младенца, бережно укутанного в пеленки. Он тут же вспомнил последние слова Мэй, и решил исполнить её волю. Гном аккуратно поднял ребенка. «Кенский. Значит тебя зовут Кенский…» - крутилось в его голове. Он прикрыл Кенскому глаза, что бы он не видел весь тот ужас, который творился вокруг. И они отправились в далекую Елмору.
Прошло 17 лет. Кенский подрос и стал помогать гному в работе. Гнома звали Дэн. Среди местных он получил прозвище «Злобный». Поэтому чаще всего его называли Дэн или просто Зло. Как и многие гномы, Дэн в основном занимался ремеслом и накоплением богатства. Дэн учил Кенского всему что знал сам, но когда понял что ремесло ему плохо дается, отдал его в местную школу магии. Кенский проявил к обучению небывалый интерес, и, возвращаясь домой, мог часами и с большим интересом рассказывать о том, чему их обучали сегодня. Хоть гном по натуре был скуп и заботился только о себе, Дэн по-настоящему полюбил мальчугана, как будто это был его собственный сын. Кенский же знал что Дэн не его отец, но считал его таковым. Однажды, когда Кенскому было уже 19, Дэн сильно занемог. Кенский взял заботу о нем, а также управление его делами на себя. Он старался изо всех сил. Дела шли неплохо, но все же Кенскому было не суждено превзойти наставника. С каждым днем Дэну становилось все хуже и хуже, и однажды он позвал Кенского к себе. Кенский на коленях сидел у кровати, глядя на умирающего гнома. Дэн тяжелым голосом обратился к нему. - Кенский, пришло время тебе самому выйти в свет… Я… Я чувствую, мне недолго осталось. - Держись, все будет хорошо, ты поправишься, - дрожащим голосом ответил Кенский и взял Дэна за руку. - Послушай меня, Кенский. Открой верхний ящик моего стола. Ты найдешь там письмо. Это письмо адресовано клану, в котором я состою. Я хочу, чтобы ты отправился на материк. Найди там темного эльфа по имени Тукс. Отдай ему это письмо, он скажет тебе, что делать дальше. - Я, - слезы навернулись на глазах Кенского, - я тебя не брошу. Никогда. Слышишь, никогда! Вдруг Дэн разразился жутким кашлем, из его рта по усам пошла струйка крови. Дэн изо всех сил сжал руку Кенского. Сквозь кашель он повторял: «Тукс… Найди Тукса… На материке… Тукс». Неожиданно кашель стих. Рука Дэна разжалась, его дыхания затихло, глаза медленно закрылись. - Дэн! Нет! Не умирай! Пожалуйста, нет! – закричал Кенский, но лишь душа Дэна, отлетающая в лучший мир, могла слышать его. Кенский прижал руку Дэна к щеке и проплакал весь вечер…. Прошло какое-то время. Кенский по-прежнему оплакивал смерть Дэна, но сумел взять себя в руки и отправиться на материк, дабы исполнить последнюю волю Дэна. По началу ему пришлось найти человека, который поможет ему добраться до материка. Этим человеком стал таинственный маг-странник, заехавший в гномью деревню. Путь предстоял не близкий. Во время путешествия попутчик постоянно молчал, но однажды он обратился к Кенскому: - Послушай, ты же учился в школе магии? - Да, - неуверенно ответил Кенский - Ты когда-нибудь слышал о черной магии? - Искусство черной магии является запретным для людей… - Верно, - согласился странник, - а ты знаешь, что может дать это искусство человеку магу? - Никогда не думал… - Так послушай, - перебил странник, - Познав черную магию, ты получи огромную силу, сможешь воскрешать падших, управлять самыми страшными проклятыми созданиями этого мира. - Но как же запрет об изучении черной магии? - Если ты хочешь познать её, ты должен поступиться этим правилом. Ты только подумай. Тебя устранят из магического сообщества людей, ты станешь изгоем, но какую силу ты обретешь взамен! Игра стоит свеч, тебе не кажется? Я могу помочь и обучить тебя, если ты хочешь. Решай. Согласен? Небывалый интерес обуял Дэна, и он принял предложение темного мага. В дороге он обучил Кенского нескольким заклинаниям. Так прошел путь до города Глудио. В этом городе настала пора расстаться попутчикам. Они стояли на центральной площади города. Странник произнес: - Здесь мы расстанемся. Твои силы еще не достаточно велики, чтоб познать все аспекты этой магии. Тебе нужно еще набраться опыта. Тут ты обойдешься без меня. А когда ты станешь по настоящему сильным магом, я продолжу твое обучение, и ты станешь настоящим некромансером, - проговорил он и пошел прочь из города. - Кто ты? Как я тебя найду? – прокричал ему в след Кенский - Я сам найду тебя, когда придет время! – крикнул странник и растворился в толпе.
Кенский не нашел ничего лучшего, как направиться в местную таверну. Заняв место у стойки, он вспомнил, что на материке он с особой целью. Когда к нему подошел хозяин таверны, чтобы принять заказ, Кенский обратился к нему: - Простите, уважаемый, а вы не знаете, как мне найти эльфа по имени Тукс? - А какое у тебя к нему дело? – послышался голос из-за спины. Кенский обернулся и прямо за ним стоял высокий темнокожий эльф, в яркой маске. Вид у него был довольно угрожающий, и вызывал опасения. - Я… я… ну вобщем.… У меня для него письмо. - Письмо? – не без интереса поинтересовался эльф, его лицо осветилось лукавой улыбкой, - От кого же? - От гнома по имени Дэн. Эльф опешил. - Пойдём-ка пересядем за отдельный столик, - сказал эльф и, не дожидаясь ответа схватил Кенского за плече и отвел в дальний угол таверны, - Хочу тебя обрадовать. Тебе повезло дважды. Во-первых, Тукс - это я, а во-вторых, ты не выглядишь опасным, и я не стану тебя убивать. А теперь разреши взглянуть на письмо. Стоит отметить, что Кенский порядком испугался внезапного появления эльфа. Он дрожащей рукой протянул Туксу письмо. Тот скоро развернул его и принялся читать…. Дочитав письмо до конца, Тукс поднял взгляд на паренька и спокойным голосом произнес: - Так значит ты – Кенский? Дэн много о тебе рассказывал. Прими мои соболезнования. Дэн тоже бы нам как брат. - Он сказал, что вы мне поможете. Что в письме? – Кенский окончательно успокоился. - Дэн просит, чтобы мы взяли тебя под крыло нашего клана, воспитали тебя в нашем коллективе и обучили нашему ремеслу. Я так и поступлю. Отныне ты состоишь в клане наемников. Сегодня переночуешь в таверне, а завтра я отведу тебя к остальным. Запомни главное, что бы ты не делал, никогда не предавай своих. Понял? - Да но… - Вот и славно. Остальное после. Располагайся, а мне нужно оповестить клан. С хозяином я расплачусь. С этими словами Тукс поднялся из-за стола, и, поговорив с хозяином, вышел из таверны. Вот так сложилась нелегкая судьба паренька по имени Кенский. Но кто знает, какие еще испытания уготовила ему жизнь. Время покажет.
Быстрее ветра. …Бешеный стук сердца, тело упорно несется куда-то в даль «Вперед! Вперед! Быстрее! Быстрее!» Ветер в лицо, рядом, на перегонки «Быстрее! Быстрее!» Относительно ровная дорога, которую пересекает только преграда из нескольких бревен. «Быстрее! Быстрее!» Прыжок «Лететь!» Приземление «Быстрее! Быстрее! Бежать! Быстрее! Рядом с ветром! Рядом!» Ветер рядом, обнимает, подталкивает, сдерживает, обгоняет «Быстрее! Рядом с ветром! Быстрее! Наперегонки! Быстрее ветра!» Взгляд устремлен куда-то в даль, тело напряженно до придела «Лететь! Быстрее! Быть! Свободной!»» -Браво! – Резкий звук и реальный мир врывается в сознание. – Ты, как всегда, первая! – Тренер похлопал по плечу девушку. - Ты можешь уже собираться, тренировка окончена. -Хорошо. – Девушка кивнула и безразлично посмотрела на восхищенных парней и глядящих с завистью девчонок, которым еще предстояло бежать, подхватив сумку с вещами, направилась прочь от стадиона. -Скорость…-Покачала одна из девчонок головой. -Только странная она. – Ехидно добавила вторая. Резкий визг тормозов и мертвое тело касается асфальта…. Крики, паника, ругань… А где-то далеко: «Быстрее ветра! Свободнее!»
Лед и пламень. ___Любовь, страсть, нежность – все самые светлые чувства единым потоком взметнулись в душе. Эти чувства призваны нести радость и счастье, но порой они причиняют боль и страдания. Они как сорвавшийся с цепи зверь. В один миг, вспыхнув как солнце, они окутывают душу стремительно, подобно лесному пожару. ___Но существует зверь не менее страшный. В потаенных уголках души таится он, сотканный из печали и равнодушия порой ведомый ненавистью и злобой. Рассыпая град слез, усыпляя все человеческое, вырывается он на свободу и подобно винограднику опутывает все вокруг. ___С самого созданья мира идет борьба. Два этих монстра поочередно овладевали человеком, разрывали душу, отнимали разум и жизнь. Все внутри то пылает пожаром любви, то дремлет под пеленой грусти. Это вечная битва. Битва кошмара и мечты, зла и добродетели, льда и пламени.
Всего лишь дождь Новый день уже близится к концу, капли дождя вновь застучали по моему сердцу. С грустью смотрю в окно. Какая-то непонятная тревога завладела мной. Не понимаю. Каждый раз, когда природа льет слезы, мне тоже становится грустно, но сейчас все по-другому. Как странно. Что-то словно разрывает меня, хочется рвануться и бежать куда-то в даль. Чу, послышались знакомые шаги. Да это совершенно точно она! Бегом, скорее я выбегаю на крыльцо в дождь, словно на крыльях лечу к ней. Долгое расставание убивало меня с каждым днем все больше. Все эти дни я мечтал лишь об одном: Взглянуть в её прекрасные глаза, вновь обнять её, почувствовать биение её сердца. Но она лишь одним взглядом остановила меня. В её глазах я увидел печаль, какую-то непонятную грусть. - Что с тобой, любимая? - Я… я, - её голос задрожал, - пришла сказать: «Прощай». Неосторожная слеза скатилась по её щеке, а за ней еще одна. - Так что же… Ты решила? К чему эти слезы? - Нет-нет, это всего лишь дождь… И она ушла. Столько было не сказано, столько не сделано, не прощено. Но в тот миг я словно обратился в камень. Я стоял на улице, пока и сам дождь не простился со мной. Почему так вышло? Я не знаю, и наверное мне никогда не суждено будет это понять. С того дня мы больше не виделись…. Жизнь замерла, не что больше не волновало меня, и в груди ютился лишь маленький осколочек льда. День за днем, новая работа, другая жизнь. Пустая и серая. Светило глупое солнце, стоял обычный июльский день. Старый парк, цветущий столь надоевшими красками. Не спеша, иду вперед. Мне все равно, зачем и куда. Вдруг, чуть ощутимый, нежный удар отозвался на плече. За спиной знакомые глаза, знакомое, теплое дыхание. В голове поплыли воспоминания…. Глупая тоска, дождь, её печальные глаза, слово «Прощай» осевшее в памяти. Обернулся, но не обронил не слова. - Здравствуй…. Наконец-то я нашла тебя. - Привет, - холодно бросил я, мне эта встреча не была в радость. - Я вижу ты не рад. Наверное, ты никогда не простишь мне тот день. Твое право. Но я хочу чтоб ты знал. Я всегда помнила о тебе, и была верна, я сожалею о том дне. Но я не могла иначе. Я лишь хочу, снова быть с тобой. Но…. Простишь ли ты меня? – молчание в ответ, и она разворачивается, чтобы уйти. Удар, еще удар…. Забилось в груди. Снова сердце обдало жаром больную душу. Словно воспрянув ото сна, она вновь запела мелодию чувств. В глазах снова загорелся прежний огонек, такой любящий и нежный. Влажные капельки покатились по щекам. - Постой, - я остановил ее, взяв за руку, - Я давно простил тебя…. Любимая. - Но к чему эти слезы? - Нет-нет, это не слезы… Дождь, это всего лишь дождь…
В очень давнюю пору собрались в одном уголке земли вместе все человеческие чувства и качества. Когда СКУКА зевнула уже в третий раз, СУМАСШЕСТВИЕ предложило: А давайте играть в прятки!? ИНТРИГА приподняла бровь: "Прятки? Что это за игра??", и СУМАСШЕСТВИЕ объяснило, что один из них, например, оно, водит, закрывает глаза и считает до миллиона, в то время как остальные прячутся. Тот, кто будет найден последним, станет водить в следующий раз и так далее. ЭНТУЗИАЗМ затанцевал с ЭЙФОРИЕЙ, РАДОСТЬ так прыгала, что убедила СОМНЕНИЕ, вот только АПАТИЯ, которую никогда ничего не интересовало, отказалась участвовать в игре. ПРАВДА предпочла не прятаться, потому что, в конце концов, ее всегда находят. ГОРДОСТЬ сказала, что это совершенно дурацкая игра (ее ничего кроме себя самой не волновало), ТРУСОСТИ очень не хотелось рисковать. Раз, два, три, - начало счет СУМАСШЕСТВИЕ. Первой спряталась ЛЕНЬ, она укрылась за ближайшим камнем на дороге, ВЕРА поднялась на небеса, а ЗАВИСТЬ спряталась в тени ТРИУМФА, который собственными силами умудрился взобраться на верхушку самого высокого дерева. БЛАГОРОДСТВО очень долго не могло спрятаться, так как каждое место, которое оно находило, казалось идеальным для его друзей: Кристально чистое озеро для КРАСОТЫ; расщелина дерева - так это для СТРАХА; крыло бабочки - для СЛАДОСТРАСТИЯ; Дуновение ветерка - ведь это для СВОБОДЫ! Итак, она замаскировалась в лучике солнца. ЭГОИЗМ, напротив, нашел только для себя теплое и уютное местечко. ЛОЖЬ спряталась на глубине океана (на самом деле она укрылась в радуге), а СТРАСТЬ и ЖЕЛАНИЕ затаились в жерле вулкана. ЗАБЫВЧИВОСТЬ, даже не помню, где она спряталась, но это не важно. Когда СУМАСШЕСТВИЕ досчитало до 999999, ЛЮБОВЬ все еще искала, где бы ей спрятаться, но все уже было занято. Но вдруг она увидела дивный розовый куст и решила укрыться среди его цветов. - Миллион, сосчитало СУМАСШЕСТВИЕ и принялось искать. Первой оно, конечно же, нашло лень. Потом услышало, как ВЕРА спорит с Богом, а о СТРАСТИ и ЖЕЛАНИИ оно узнало по тому, как дрожит вулкан, затем СУМАСШЕСТВИЕ увидело ЗАВИСТЬ и догадалось, где прячется ТРИУМФ. ЭГОИЗМ и искать было не нужно, потому что местом, где он прятался, оказался улей пчел, которые решили выгнать непрошеного гостя. В поисках СУМАСШЕСТВИЕ подошло напиться к ручью и увидело КРАСОТУ. СОМНЕНИЕ сидело у забора, решая, с какой же стороны ему спрятаться. Итак, все были найдены: ТАЛАНТ - в свежей и сочной траве, ПЕЧАЛЬ - в Темной пещере, ЛОЖЬ - в радуге (если честно, то она пряталась на дне океана). Вот только любовь найти не могли. СУМАСШЕСТВИЕ искало за каждым деревом, в каждом ручейке, на вершине каждой горы и, наконец, он решило посмотреть в розовых кустах, и когда раздвигало ветки, услышало крик. Острые шипы роз поранили ЛЮБВИ глаза. СУМАСШЕСТВИЕ не знало, что и делать, принялось извиняться, плакало, молило, просило прощения и в искупление своей вины пообещало ЛЮБВИ стать ее поводырем. И вот с тех пор, когда впервые на земле играли в прятки...... ЛЮБОВЬ слепа и СУМАСШЕСТВИЕ водит её за руку... (c) неизвестный автор, к сожалению
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Это начало повести... 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
