По ту сторону небес

Солнце только-только собиралось подняться над горизонтом. Его лучи серебряными нитями пронзили самую кромку горизонта. Нити медленно ползли все выше и выше и вдруг взорвались, разорванные каким-то внутренним давлением, высветлили узкую полоску неба над самыми деревьями далеко от замка. По пока еще темному небу меланхолично поползли багровые и золотые разводы.
Джим встал с кровати задолго до этого светопредставления, когда долину, окружавшую замок, где проживал Мастер Клинка, еще окутывал мрак не желавшей отступать ночи. Проснувшийся около часа назад парень теперь сидел на кухне, уплетал горячие пирожки и наблюдал за суетой, царившей здесь. Поварята носились туда-сюда, подчиняясь уверенному басу толстенькой, круглолицей поварихе в кружевном чепце, из под-которого виднелись ярко-рыжие, слегка с проседью, кудряшки. С первого же дня своего пребывания в замке Джим попал под безграничную любовь и опекунство этой женщины. Миссис Соун, а именно так и только так все называли эту расторопную повариху, души не чаяла в ученике Мастера и старалась накормить его плотно и вкусно всякий раз, когда он появлялся на территории ее владений (то бишь на кухне).
- Ты не опоздаешь, дорогой? – проворковала она все тем же басом, обращаясь к Эттону.
- Успею, - пожал плечами молодой человек, доедая последний ароматный пирожок и вставая. – Спасибо большое, миссис Соун, сегодня ваши пирожки были как никогда вкусны!
- Ох, милый, - женщина расцвела на глазах и широко улыбнулась. – Ну беги, беги, а то опоздаешь!
Эттон улыбнулся, подхватил меч в ножнах, прислоненный к ножке стола, за которым он завтракал, и выскользнул за дверь. Первый коридор парень одолел медленным шагом, но потом перешел на бег и понесся на тренировочную площадку. Сегодня он успел вовремя, Мастера Клинка еще не было. Этот суровый старикашка требовал, чтобы его юный ученик всегда приходил на утренние тренировки раньше него самого. К третьему году своего обучения (а именно оный сейчас и шел) Джим наконец наловчился появляться задолго до появления учителя.
Мстивой широко зевнул и прислонился к вишне, росшей у края мощенного гладким камнем двора для тренировок. «Еще один день… Интересно, что сегодня учудит мастер?» Черные, как смоль, волосы парня трепал легкий прохладный ветерок, холодивший обнаженный торс. Эттон перенял у учителя привычку выходить на тренировки лишь в брюках, без сапог и рубашки, что несказанно понравилось мастеру. «Где его носит?»
И вот на двор вышел сам учитель. Лиц мастера, давно разменявшего шестой десяток, с загрубевшей от солнца и ветра, испещренной глубокими морщинами и шрамами кожей, как будто вышло из-под руки резчика, имевшего смутное представление о человеческом лице. Природа не очень старалась, воя увесистую нижнюю челюсть, высокий лоб, орлиный нос, который теперь совсем не походил на первоначальный вариант, поскольку был сломан и расплющен ударом кулака невесть кого, невесть в какое время, и черт знает когда. Он даже много лет назад не был красавцем, а ныне старость лишь подчеркивала неправильные, изуродованные черты его лица. Мастер шел слегка вразвалочку, сухощавый и жилистый он шел бесшумно.
- Доброе утро, - Джим вышел из тени вишни и направился навстречу старцу.
- Доброе, доброе, - хрипло прокаркал тот, губы щелеобразного рта расплылись в улыбке, обнажив кривоватые желтые зубы. – Ну давай приступим.
Несмотря на безобразность внешности, Джим по-своему любил этого высокого старика и уважал его.
- Бери меч, - сказал мастер.
Парень совсем неплохо дрался и уверенно потянулся к ножнам… Рукоять мгновенно вылетела из ладони. Учитель обезоружил его одним движение, настолько быстрым, что Джим его почти не заметил.
- Не всякий дождется, пока ты встанешь как следует. Подними.
На Эттона накатила волна обиды, но тут же схлынула. Парень наклонился к мечу, ощущая досадную негибкость… и плоский конец меча мастера лег между лопаток.
- Не всякому доверяй, - сказал Мастер Клинка.
Эттон не поднял головы, плашмя кинулся на плоские камни и змеей юркнул в сторону, сильным движением мышц поднял себя на ноги, одновременно занося меч, который описал дугу над землей. Таким приемом обычно врагов по ногам полосовали, если повезет. Джиму не повезло, учитель знал все его приемы наизусть, на то он и учитель. Старик проворно отскочил в сторону. Они еще долго «танцевали» по площадке с мечами наголо. Джим наносил удары, мастер лишь оборонялся.
- Возьми в левую руку, - сказал старик.
Мстивой перекинул меч. «Да, красиво, когда разминают кости два опытных воина. Глядишь на эту пляску смерти и диву даешься, даже не хочется думать, что в этот танец может вмещаться государыня Смерть… А что мне до учителя… мне до него, как воробушку до орла…»
- Будет с тебя, - буркнул Мастер Клинка, когда солнце стояло уже высоко над головами.
Джим опустил меч, начал рукавом стирать пот с лица, коленки дрожмя дрожали: никогда еще не было такой долгой тренировки! Меч учителя опять коснулся парня, и мастер повторил:
- Не всякому доверяй.
Эттон нахмурился, промолчал. Старик развернулся и пошел, но вдруг обернулся и бросил:
- А в спину не бей, не будет добра.
И ушел. Джим негодующе следил за удаляющейся фигурой учителя. «Да и в мыслях не было в спину бить! Какая муха его укусила, черт побери?!» Мстивой убрал меч в ножны и поплелся в замок. Без особого энтузиазма пообедал, повариха предпочла не лезть под руку хмурому юноше, пусть сам разбирается, да и мастер зря не обидит. Все так же хмурясь и сутулясь, ученик поплелся к себе в комнату, которая находилась мало того, что на другом конце замка, так еще и в самой высокой башне. Джиму еще были памятны те дни, когда учитель заставлял преодолевать его эти девятьсот ступенек винтовой лестницы в четыре рейса туда-обратно, да так, чтобы вода в ведрах, которые были непременным атрибутом этой беготни, не расплескалась.
Сейчас эти девятьсот ступенек показались карой Божьей, хоть в другие дни парень и взбегал по ним с неправдоподобной легкостью, свидетельствовавшей о привычке. Наконец Джим толкнул дверь комнаты и рухнул на кровать. Веки тут же смежились, и парень погрузился в глубокий сон.
Из этого самого сладкого состояния здорового сна его вывел… учитель, который упрямо тормошил подопечного.
- Вставай, соня, - бурчал он, - хватит прохлаждаться.
- А? Что?
- Вставай, говорю. Птицей мыться и рысью к ручью.
- Хорошо, - пробормотал Эттон, пытаясь вырваться из объятий сна.
Парень поднялся, мелено поплелся мыться. «Ну что ж это такое? Ох, батя, сослужил ты мне медвежью услугу. Мучайся тут, а потом куда? Охранять караваны? Или в стражу городскую затесаться? Нет уж! Спасибо! В наемники уйду, и не поминайте лихом…» Так он думал, плетясь к ручью. В метрах ста от веселого потока он перешел на бег, так для приличия, чтоб учитель не ворчал.
Через ручей было перекинуто бревно, прозрачный ледяной поток несся быстро. Мастер протянул Джиму длинную жердь и кивнул на бревно.
- Вставай. Обороняйся.
Мастер и ученик балансировали на шероховатой поверхности, но старику, в отличие от Джима, это давалось неправдоподобно легко. Учитель наносил удар за ударом, делал обманные движения, а Мстивой не имел права нанести ни одного удара. Лишь оборона. Парню довелось не раз за два часа искупаться в ледяной воде, пока мастер не счел этого достаточным.
- Ну, Джим, - старик заговорил лишь когда они вошли в прохладные своды замка, - что ты сегодня усвоил?
- Не всякий дождется, пока ты встанешь как следует, не всякому доверяй, в спину не бей, - процитировал парень сквозь зубы.
- А еще?
- Ммм…
- Порты держи сухими, - улыбнулся старик.
Повисло молчание, но вскоре старик вновь спросил:
- Зачем воину мужество?
Джим растерялся. Все знают, что оно нужно, но вот почему? Парень выговорил:
- Для… победы… для славы…
- А слава?
Мстивой замялся, не зная, что ответить. Старик улыбнулся:
- Чтобы женщина тебя, бестолкового, полюбила.
Сказал и ушел. Джим вздохнул и вновь поплелся в свою комнату, где его ждали старые свитки и пропыленные книги, по которым он учился. Мастер считал нужным, чтобы его подопечный умел не только хорошо драться, читать и писать, но еще и знал много того, что было недоступно остальным.
Парень просидел за книгами до самой темноты, не спустился к ужину, есть не хотелось. А позже, лежа на жесткой кровати, он не мог уснуть, вопреки обыкновению, и все вспоминал слова мастера. Сегодня старик был как никогда немногословен. И это было странно, но сказанные им слова стали, пожалуй, лучшим уроком в жизни Мстивого.

Форум » Рубеж » Джим Эттон
	перенос